Видение первое

Обличение Гермы за его собственные слабости и за небрежность

в исправлении детей его



I. Воспитатель мой продал в Риме одну девочку. По прошествии многих лет я увидел ее, узнал и полюбил как сестру. Через некоторое время, увидев, что она купается в реке Тибр, я подал ей руку и вывел из реки. Глядя на ее красоту; я думал: "Счастлив бы я был, если бы имел жену такую же и лицом и нравом". Только это, и ничего более я не подумал. Позже шел я с такими мыслями и прославлял творение Божие, раздумывая, сколь величественно оно и прекрасно. Во время прогулки я заснул, и дух подхватил меня и понес куда-то, через местность, по которой человек не мог пройти. Была она скалиста, крута и непроходима из-за вод. Миновав ее, я достиг равнины и, преклонив колена, начал молиться Господу и исповедовать грехи свои. И во время моей молитвы отверзлось небо и увидал я ту женщину, которую пожелал себе. Она приветствовала меня с неба:

— Здравствуй, Герма.

Взглянув на нее, я спросил:

— Госпожа, что ты здесь делаешь?

— Я взята сюда, чтобы обличить пред Господом грехи твои, — она ответила.

— Госпожа, ужели ты меня будешь обвинять?

— Нет, но выслушай слова, которые хочу сказать тебе. Бог, живущий на небесах, сотворивший из ничего все сущее и умноживший ради святой Церкви своей, гневается на тебя за то, что ты согрешил против меня.

— Госпожа, если я согрешил против тебя, то каким образом? — спросил я. — Где или когда я сказал тебе какое-нибудь дурное слово? Не всегда ли я уважал тебя как госпожу; не всегда ли я почитал тебя как сестру? Что же наговариваешь на меня столь дурное?

— Тогда она, улыбаясь, ответила мне:

— В сердце твоем возникло нечистое пожелание. Ужели не думаешь, что для человека праведного и то порочно, если в сердце его возникает худое пожелание? Это грех для него, и притом тяжкий. Ибо человек праведный и помышляет праведное. И когда он помышляет праведное и неуклонно к тому стремится, то имеет на небесах благоволение Господа во всяком деле. Те же, которые затаили нечистое в сердцах своих, навлекают на себя смерть и тлен; особенно те, которые любят настоящий век, роскошествуют в богатстве своем и не ожидают благ будущих, — гибнут души их. А это делают двоедушные[1], которые не имеют надежды в Господе, не радеют о своей жизни. Но ты молись Господу, и исцелит он грехи твои, и всего дома твоего, и всех святых[2].

II. После того как произнесла она эти слова, небеса заключились[3]. И я, весь в скорби и страхе, сказал себе: "Если это вменяется мне в грех, то как могу спастись или каким образом умолю Господа о бесчисленных грехах моих? Какими словами упрошу Господа быть ко мне милостивым?" Размышляя так, увидал я вдруг перед собой большую кафедру словно сотворенную из волны, белой как снег. И пришла старая женщина в блестящей одежде с книгою в руке, села одна и приветствовала меня:

— Здравствуй, Герма.

И я, в печали и слезах, ответил:

— Здравствуй, госпожа.

Она спросила:

— Что печален, Герма, ты, который был терпелив, умерен и всегда весел?

— Госпожа, одна прекрасная женщина укорила меня, будто я согрешил против нее, — ответил я.

И она сказала мне:

— В сердце твоем возникло вожделение к ней. Это должно быть чуждо рабу Господню, ведь для рабов Божиих даже и такой помысел составляет грех. И сердце чистое не должно желать дурного — особенно твое, Герма, ты избегаешь всякого преступного пожелания и исполнен простоты и великого незлобия.

III. — Впрочем, не ради тебя, собственно, гневается на тебя Господь, но за дом твой, который впал в нечестие перед Господом и своими родителями. И ты, любя детей, не вразумлял своего семейства, но позволил им сильно развратиться. За это и гневается на тебя Господь, но Он исправит все, что прежде сделано худого в доме твоем. За их грехи и беззакония ты подавлен мирскими делами[4]. Но милосердие Божие сжалилось над тобою и семейством твоим и сохранило тебя в славе. Ты только не колеблись, но будь благодушен и укрепляй свое с